— Да, и тогда было нелегко. Но мне, можно сказать, повезло. Председателем шахткома был тогда Иван Тимофеевич Гапоненко. А отец мой работал с ним, пока не погиб… Так когда Иван Тимофеевич узнал, что я сын его друга Илюшки, то взял меня за руку, привел к монтеру и сказал: возьми пацана и плати 50 копеек в день! Вот так в 13 лет я начал работать. Потом стал молотобойцем.

— Спускаясь в шахту дважды в день, вместе с машинистом я готовил к работе врубную машину, заправлял в нее зубки. Вот так началась моя производственная деятельность. Но я всегда завидовал тем, кто работал на станках, поэтому позже выучился на токаря, потом и на слесаря, и Гапоненко перевел меня на станок.

— В 1930-м году закончил Горпромуч, в 1931-м поступил в Донецкий горный институт на электромеханический факультет. Я учился параллельно с Засядько, Задемидко, Барабановым. Там же, в институте мы устроили свадьбу Саше Засядько. Александр Федорович женился на Юлии Бондаренко, которая училась со мной в одной группе.

После института вернулся на шахту, начал расти в профессиональном плане.

— У нас сразу была организована 8-я саперная армия, которая должна была удержать немцев в Донбассе. Я был назначен начальником дистанции укрепрайона Иловайск-Матвеев Курган-Ростов.

— Не выдержали мы натиска танкового корпуса Клейста, отступили в Ростов. Так и из Ростова он выбил нас в Батайск! Потом командование 56-й армии решило отбить назад Ростов. Сталин издал 217-й приказ: пусть те, кто сдал Ростов, кровью смоют позор! Мы его сдали, мы его и взяли назад. Но я его уже мертвый взял.

— Там меня и убило, в Ростове. Получил три ранения: одна пуля — в ногу, осколок — в живот и вторая пуля — в рот. Этот “подарочек” до сих пор у меня. Извлечь нельзя: слишком близко от шейного отдела позвоночника засела. Мне врач сказал: “Живой — вот и живи. Тут, в шее все нервы управления телом проходят. Если нечаянно задеть какой-нибудь, руки-ноги могут отняться, если не хуже”. А мне всего-то 27 лет, мне руки-ноги нужны! Понятно, я такой операции тоже не захотел. Вот больше полувека и хожу с пулей в шее. В военкомате так пошутили: у тебя, Семен Ильич, от самого Гитлера документ есть, за что тебе ордена давали.

— Так ведь выяснилось, что я все же живой, лишь после моей выписки из госпиталя. Уже в мирное время я приехал в Ростов на могилу павших товарищей цветы возлагать, смотрю — а там моя фамилия: Мильковицкий! Я сразу к командиру полка: что такое, почему?! Так он сказал просто: мне дали списки, я и написал. Вот так я умер.

— До 86-ти лет дожил, спасибо!

— После войны был управляющим Моспинского шахтоуправления, потом — начальником строительства ряда шахт в “Куйбышевугле”. Среди прочих восстанавливал шахты №№5, 6, 7, 8, шахту имени Калинина в самом центре Донецка.

В угольной промышленности я работал до 1963-го года. Сначала в Донбассе, затем здесь, в Киеве, главным конструктором института “Гипрошахта”. Вот в этом самом здании* . Как механик-конструктор, я создал угольный комбайн ГКД для пластов крутого падения — “Горловский крутопадающий дистанционный”. Я являюсь автором 174 изобретений. В том числе — в области проходки шахт.

— Да, “За заслуги перед Родиной”. Коллегия Министерства энергетики меня представила, Леонид Данилович Кучма в прошлом году вручил.

— Ну, почему же секрет! За разработку в области ветровой энергетики, позволяющую в 10 раз поднимать мощность ветровых установок.

— Мы всегда рады передать накопленный опыт другим. А руководству Минтопэнерго искреннее спасибо, что под праздник собрали ветеранов-шахтеров и энергетиков! Это очень правильно, что о нас не забывают.