Увы, всё это так. Тем большее удивление испытываешь, когда среди захлестнувшей наше общество повальной прагматичности нежданно-негаданно встречаешь всё тех же добровольцев. Правда, называются они теперь совсем не по-нашему — волонтёры. Но и как любые добровольцы, прилагают они свои усилия действительно в “узком” месте нашей жизни.

...В один из дней зимних каникул Центральный дворец для детей и юношества (бывший Городской дворец пионеров) дал новогоднее представление для детей-инвалидов. Но что сразу же бросалось в глаза, так это множество ребят в униформе, отличительными деталями которой служили тёмно-зелёная рубашка и зелёный с белым галстук. Наряд дополнялся множеством разнообразных значков, среди которых был один общий с загадочным словом “СПОК”. Эти ребята сновали тут и там, встречали тех, кого привозили на ёлку в инвалидных колясках, помогали тем, кто был на костылях, объясняли, где находится выставка бумажных скульптур, где складывают мозаику и где продаются книжки, кого-то куда-то сопровождали, разбивали детей по группам. А после представления все сели в автобусы и отправились в санаторий “Вумовец”, расположенный в Пуще-Водице. Так начался шестой региональный фестиваль “Поверим в себя”, организованный Социальной службой для молодёжи Киевской горгосадминистрации и СПОКом — Союзом детских и юношеских организаций. Кстати, слово СПОК оказалось аббревиатурой второго, общеупотребительного названия этого Союза: “Самостiйнiсть, Поряднiсть, Оптимiзм, Кмiтливiсть”.

В санатории жизнь также кипела ключом: игры, конкурсы, мастерские, выставки. В Сочельник — великолепный концерт, организованный силами самих детей. Даже были проведены выборы делегатов и комиссаров в Совет детских прав, в задачу которого входит предоставление всем заинтересованным сторонам информации о правах ребёнка, закреплённых соответствующей Конвенцией ООН.

Опять же, всю “низовую” работу выполняли юные СПОКовцы, на каждого их которых приходилось по 3-4 ребёнка-инвалида. И делали они это совершенно бескорыстно. У волонтёров нет никаких льгот, даже на проезд — а чтобы посетить различные интернаты, ездить им доводится через весь город. Когда Александр Омельченко, встретившийся с волонтёрами накануне праздничного концерта, узнал об этом, то немедленно заверил, что с февраля обеспечит ребятам хотя бы бесплатный проезд в городской черте.

Всё увиденное и услышанное поражало воображение. Не помню, когда я в последний раз так же волновался на концерте, как в “Вумовце”, например, наблюдая завораживающе красивый танец с фонариками или слушая несомненно талантливые аматорские песни. Особенно если учесть, что танец исполняли старшеклассницы из интерната для детей с дефектами слуха, а пел обрубок ребёнка (другого слова не подобрать) в инвалидной коляске. На моих глазах творилось чудо: СПОКовцы шли к детям-инвалидам с открытой душой, держались с ними на равных, вместе играли, радовались — и ущербность последних таяла, на глазах исчезала, улетучивалась неведомо куда.

Вот эти 144 здоровых ребёнка оставались для меня наибольшей загадкой. Я всматривался в лица волонтёров, вслушивался в их голоса, пытаясь уловить хоть одну-единственную фальшивую нотку. Однако все мои попытки оказались тщетными. Ребята работали на совесть, и работали явно не из-под палки, а добровольно. Но почему здесь? Для того, чтобы мыть на автостоянках и городских улицах машины, расклеивать объявления и предвыборные “агитки” либо торговать на лотках или в коммерческих киосках, нужно не меньше энергии. Зато дело это прибыльное, не то что времяпровождение с какими-то там инвалидами.

Так почему СПОКовцы делают отнюдь не лёгкую работу, что называется, “на шару” вместо того, чтобы усердно пополнять личный бюджет? По санаторию меня водила Настя, обыкновенная девчонка-подросток с добрыми глазами. Меня забавляли её “книжные” рассуждения о формальности пионерской организации и противопоставления ей СПОКа, который основан на лучших скаутских традициях. Наконец я спросил Настю, что же заставило её взяться за такую работу, которая не всякому взрослому по нраву. А может, и не по плечу.

— А мне не кажется, что это работа, — не задумываясь ответила девочка и добавила: — Просто общение с ребятами. Помогать им — это не в тягость.

— Волонтёры на Западе — это как правило люди после сорока лет, — сказал мне директор Социальной службы для молодёжи Киева Александр Кузьменко. — То есть это зрелые сформировавшиеся люди, с семьёй, с работой, обеспеченные материально. Поэтому помочь кому-то, сделать что-то в качестве благотворительности — это нормально, это входит в понятие нормального образа жизни. А у нас самодостаточной является в основном только молодёжь в возрасте от 15 до 19 лет. В этом возрасте перед ними ещё не встают острые социальные проблемы, связанные с работой, жильём и семьёй. Даже проблема денег не стоит особенно остро, хотя и существует. Вот в этот период они и работают волонтёрами. Идут они к нам, как мне кажется, из-за комплекса романтики, возможности пообщаться. У нас действует клуб волонтёров, интересные лагеря. Как раз это и привлекает подростков.

Идея проведения фестиваля “Поверим в себя” возникла ещё в 1989 году, когда Александр Анатольевич присутствовал на фестивале детей-инвалидов в Москве. Тогда ему не понравилось именно отсутствие общения между детьми, которых собирали по группам инвалидности. С его точки зрения, важно свести вместе детей не только детей с разными заболеваниями, но и здоровых детей. Важно, чтобы они сделали шаг навстречу друг другу и начали свободно общаться. И только в итоге многолетней кропотливой работы происходит социальная реабилитация инвалида, который перестаёт чувствовать себя ущербным членом общества. Кроме того, по мнению Александра Кузьменко, происходит ещё и социальная адаптация здоровых детей, которые учатся не просто жалеть обделённых судьбой, но активно помогать им, жить и действовать вместе с ними.

Что же касается взрослых лидеров СПОКа и работников самой Социальной службы, то и их в определённой мере можно назвать добровольцами-подвижниками. Ясное дело, в золоте они не купаются. По положению это самые обыкновенные городские чиновники... если только можно назвать чиновниками молодых людей, симпатичных, улыбающихся и чрезвычайно энергичных. Александр Кузьменко сказал мне, что скудость зарплаты здесь стараются компенсировать возможностью личного развития: работники службы могут овладеть иностранным языком, закончить ещё один вуз, поступить в аспирантуру. Не правда ли, необычные на сегодняшний день цели?

Но и там, где формы работы традиционны, люди всё равно разительно отличаются от окружающих. Территориальный центр социальной помощи Подольского района, который охватывает заботой 7 тыс. детей и взрослых, можно было бы назвать во многих отношениях образцовым. Например, такого широкого охвата нуждающихся в помощи категорий населения (инвалиды, одинокие, многодетные семьи) нет ни в каком другом районе столицы. Я был на детском празднике, организованном здесь в Международный день инвалида: довольно традиционный концерт с клоуном, самодеятельным ансамблем и подарками от “Укрречфлота”. Ну, разве что участие в празднике членов еврейской мессианской общины не укладывалось в рамки общепринятого. Однако — люди, люди! Председателю райисполкома Григорию Романюку и его заместителю по социальным вопросам Людмиле Парубец нисколько не легче искать и находить деньги на проведение мероприятий, сражаться за льготные путёвки, чем мэру Александру Омельченко. А Любовь Долгова из Управления социальной защиты и заместитель директора территориального центра Лариса Хацаюк тратят не меньше энергии, чем Александр Кузьменко при проведении фестивалей.

Все эти люди вышли из нашего прошлого, как и прочие сограждане. Но как не похожи они на тех, кто прямо-таки ударными темпами втянулся в тривиальную борьбу за хлеб насущный! И пусть мои слова покажутся слишком напыщенными, но пока существуют такие люди, для Украины есть надежда на лучшее будущее. Прошлое у нас отнюдь не было таким уж безмятежным и сахарно-прекрасным. Помню, классе в пятом я, отправившись однажды в гости к приятелю, жившему в нескольких кварталах от меня, застал его в компании других мальчишек за крайне увлекательным занятием: они дразнили, забрасывали камнями и оплёвывали “даунёнка”, который гнался за ними, что-то мыча. Между прочим, все они были пионерами. Ах, как хочется написать, что я отогнал обидчиков и подружился с тем инвалидом! Какая была бы идиллия! Но не буду лгать: я просто-напросто крикнул им, что так поступать нельзя, подошёл к “даунёнку”, остановился в шаге от него, улыбнулся и заговорил, пытаясь успокоить... Крайне безрассудный поступок с точки зрения тогдашних моих приятелей, которые всерьёз считали, что инвалид немедленно убьёт меня.

Но мы стояли рядом, недоверчиво изучая друг друга и так и не сделав последнего шага, оставшись каждый сам по себе. И я счастлив, что через четверть века подросла худышка Настя с добрыми глазами, которая преодолела огромную дистанцию последнего шага.